— Сема, а ты где мечтаешь работать?
— Я? Мечтаю работать?!
— Роза Марковна, как Вам свадьба Жоры и Софочки?
— Скажу, шо это ненадолго…
— Почему Вы так решили?
— Я познакомилась и с мамой жениха, и с мамой невесты. Они совершенно не подходят друг другу!
Двое эмигрируют. В том городе, куда они приехали, община обещает им поддержку. Первый — врач, его устраивают санитаром в больницу. Второй говорит, что он кантор. Предлагать кантору грубую работу неудобно, и община назначает ему небольшую пенсию. Но потом все же просит спеть в синагоге.
Кантор-самозванец в отчаянии прибегает к врачу:
— Ой, что мне делать? Я же совсем не умею петь!
— Сделай так: встань на возвышение, издай один-единственный звук и упади. Остальное я беру на себя.
Так все и происходит. Врач пробирается сквозь толпу, осматривает больного, щупает пульс и выпрямляется.
— Евреи, жить он будет. Но петь — никогда!
В завещании скупого еврея было пожелание, чтобы наследники положили в гроб все деньги, которые он скопил. Наследники долго мучились, утаптывая ногами в гроб кучу денег, но у них ничего не получалось. Позвали раввина.
— Что вы делаете? Зачем издеваетесь над покойником? Заберите себе наличные и выпишите ему чек!
К мирно дремлящему в купе поезда еврею подходит проводник.
— Простите, но ваш билет — до Перьми, а этот поезд идет совсем в другую сторону.
— И часто ваши машинисты так ошибаются?
Рабиновича распознать легко в двух случаях. По искрометному юмору, когда он что-то продает, и по невосполнимой утрате в глазах, когда он что-то покупает.
— Моня, а шо такое экономическая реформа?
— Ой, Яша, это элементарно просто: с тебя снимают шикарный пиджак, вместо него на тебя одевают жилет и говорят, шо ты прекрасно выглядишь в этом новом пальто!
— Яшенька, помоги. Мне Цукерман деньги должен и не отдает. Хочу ему телеграмму послать. Напиши текст.
— Уважаемый г-н Цукерман, вышлите деньги, которые вы мне задолжали.
— Ну шо ты, это ж телеграмма, короче надо!
— Господин Цукерман, верните долг.
— А еще короче можешь?
— Могу. Как его зовут, Мойша?
— Да.
— Тогда вот так: «Мойша, ну?!»
— Сема, давай быстрей, семеро одного не ждут!
— Ждут, ждут — если у него деньги!
Рабинович у себя в огороде закапывает деньги.
Сосед его спрашивает:
— Моня, что ты делаешь? Ведь скоро наступит коммунизм, и денег вообще ни у кого не будет!
— А у меня будут!
— Сарочка, а твой Абраша тебе по дому помогает?
— Мой Абраша из породы таких людей, которые больше пользы приносят, когда ничего не делают!
Рабинович у нотариуса:
— Уважаемый Яков Моисеевич! Вы — наследник! Ваш покойный дядюшка завещал вам три дома в Лондоне, два в Париже, банк в Нью-Йорке, гольф-клуб в Сиднее, океанскую яхту, семьсот тысяч долларов наличными и охотничью собаку.
— Собака породистая?
— Исаак Абрамович, а почему вы себе такого странного бухгалтера взяли — лысый, хромой, ушастый?
— Зато какие приметы!
— Роза Моисеевна, шо посоветуете, у меня с памятью всё хуже и хуже.
— Яша, давайте в долг, тренируйте память…
Одесса. На перекрёстке Ришельевкая — Троицкая перед светофором останавливаются «Жигули» и «Феррари».
Водитель жигуля — пожилой еврей, покрутив ручку, опускает стекло и стучит в стекло к водителю «Феррари». Тот нажимает на кнопку и с удивлённым видом тоже опускает стекло. Водитель жигуля спрашивает:
— Слухайте, молодой человек, а шо то за машина?
— Феррари!
— И шо, совсем плохая?
— ???
— Та я смотрю по дорогам — не больно-то ее люди покупают.
Когда Мойша узнал, что Соня продала букет цветов, накануне подаренный им, то сразу понял — это его женщина!
— Марк Осипович, французы говорят, шо из-за стола надо выходить с лёгким чувством голода?
— А Вы шо, француз?
— Нет.
— Тогда сидим дальше.
Надпись на памятнике:
«Здесь покоится известный одесский стоматолог Борис Рафаилович Кац. А его сын Моня принимает в его кабинете на Прохоровской, 21».
Пожилая женщина заходит в манхэттенский офис восточного гуру. Её встречает девушка в кимоно, с азиатским лицом, волосами, заколотыми на японский манер.
— Вы пришли встретиться с великим просветленным гуру вечного спиритуального знания Шри Ауроведа Лала Киншасу? — спрашивает девушка, держа руки лодочкой.
— Да, — отвечает дама, — скажи Шмулику, шо его мама пришла.
— Беллочка Израйлевна, соседи удивляются: а шо это вы уже третий день с мужем не ругаетесь?
— Мы с ним поссорились.
