О сколько нам открытий чудных…
Но больше, всё-таки, чуднЫх.
Душа корпит в развалах рудных
Без праздников, без выходных.
В ежеминутных постиженьях,
Мы спины гнём и морщим лбы,
К заветным истинам движенье
Нам не даётся без борьбы.
Мне, как лентяю и поэту,
Герою творческих атак,
Особо докучает враг –
Косящий сон после обеда.
Бывалочи, приляжешь с книгой,
А рядом Муза и перо…
Но мысли начинают прыгать
И дрёма щерится хитро.
Достаточно, порой, минуток –
И сердце в ровные толчки…
Бурчит о чём-то, там, желудок
И, вот уже ползут очки.
И храп, да будет он неладен,
Клокочет Музочке – ступай,
Отъехал гений-шалопай,
Шедевр погиб, народ обкраден.
Я стал хитрить – сел на диету,
Обед на ужин перенёс,
Опять улёгся с Музой этой,
С мольбой, что бы Пегас понёс.
И что б вы думали?
Всё – то же.
Голодный сон ещё длинней.
Глаза открыл – помята рожа
И нету Музочки моей.
Сколь можно вытерпеть насилий
Над мающимся естеством?
Кастрюльное заголосило,
На кухне, крышек торжеством.
И вот, он – вечер молчаливый,
И где-то Муза занята,
И я, хоть сытый, но тоскливый,
Скачу по кнопочкам пульта.
Досада топчется, подспудно
Косясь на мёртвый карандаш,
И опыт, сын ошибок трудных,
Трундит навязчиво и нудно –
Сегодня ладно – день в тираж,
А завтра, гений наш бесценный,
Пусть будет всё обыкновенно.
Вздремни в обед, залив борщом,
Натуры вдохновенной тонкость,
Чтоб вечер, к Музе обращён,
Ты плесканул сонетом звонким
Иль чем возвышенным ещё,
Нельзя ж обкрадывать потомков.
Я спам пишу — инет не боле,
Чем урна, бак, для всех guest оф
хоть знаю — модератор волен
Стереть меня, нажав button.
Но к юзеру имейте жалость,
Забанить, ведь не сложно, право,
Оффтопом не кляня меня,
Оставьте ник до конца дня.
ИМХО мое отправлю в мыло,
Пусть и сочтут его за флуд.
Татьяне проще тогда было –
Не знала про словесный блуд!
Ты помнишь чудное мгновенье:
Перед тобой явился я —
В час пик, в трамвае, в день весенний,
Плечом слегка задев тебя.
Звучал мне долго голос нежный
И был укора полон он.
В ответ на твой протест мятежный
Я вежливо сказал: «Пардон!»
Сраженная подобным словом,
Остолбенела ты, застыв.
В тот миг в своей ковбойке новой
Я был чарующе красив,
Умыт, причесан, гладко выбрит —
Как гений чистой красоты,
С утра благоухали «Шипром»
Мои небесные черты.
Ты, восхищенная, молчала,
Сжимая проездной билет,
И взоры тайные бросала
На мой волшебный силуэт…
Промчалось чудное мгновенье,
Пришла пора расстаться нам.
Как мимолетное виденье,
Я пробираться стал к дверям.
Ты вышла первая, у банка,
А я у гастронома слез —
С таким же, в сущности, талантом,
Как и у Пушкина А. С.
У лукоморья город чудный,
Ему уже за восемьсот.
Там днем и ночью кот приблудный
Русалок вдоль дорог пасет.
Там вовсе нет дубов зеленых,
Зато у оживленных трасс
Стоят в тени дубы в погонах
И зелень требуют от нас.
Там на журнальных на обложках
Баба-яга на курьих ножках –
Коль заплатила миллион,
Теперь она секс-эталон.
Там по двое юристы бродят
И делят власть напополам,
То песнь фальшивую заводят,
То сказки сказывают нам.
Ворюги там живут, не тужат,
Им прокуроры верно служат.
Чиновник там пред всем народом
Капусту рубит мимоходом.
Там олигарх над златом чахнет.
Там Русью даже и не пахнет.
Там мед хоть из казны течет,
Но нам не попадает в рот.
«Мой дядя — адвокат известный,
Он огребает денег тьму.
И, право, было бы уместно
Заехать нынче мне к нему.
Стипендия ой-ой далече,
А как же Новый год я встречу,
Когда в кармане ни копья?
Нет, нынче ж еду к дяде я…
Хоть ехать, правда, неохота, —
О чём болтать со стариком?
Он мне почти что незнаком.
Но Новый год? А, еду, что там!
Порасспрошу, порассмешу
И, кстати, денег попрошу».
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась Ты…
Мечтал о пиве с вожделньем,
Но я купил тебе цветы.
Не проронил с тобой ни слова
Духовной жаждою томим.
А ты обиделась , корова.
Решила, что я глуп и нелюдим.
Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась… кто?
Так Пушкин написал давно.
А я пишу сейчас немедля.
К чему всё это непойму,
Я может быть тебя люблю?
Всё для тебя, и не жалею.
Что я потратил на тебя.
Своё родимое…но к чёрту,
Не важно это в данный час.
Когда вся речь идёт о нас.
Ведь я не старый ловелас.
А лишь юнец охваченый любовью.
Кто вы, неведомый партнёр?
Кому признался я в любви?
И будит ли всё то взаимно7
Хотя наверное наивно,
На верность, людям, присягать.
У Лукоморья дуб срубили,
Златую цепь в Торгсин снесли,
Кота в котлеты изрубили,
Русалку паспорта лишили,
А лешего сослали в Соловки.
Из курьих ножек суп сварили,
В избушку три семьи вселили.
Там нет зверей, там люди в клетке,
Над клеткою звезда горит,
О достиженьях пятилетки
Им Сталин сказки говорит.
Я вас любил безмолвно,безнадежно,
Как жаркий крендель, робостью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
А вы желали с перцем быть другим.
Судьба Евгения хранила —
Ему лишь ноги отдавило,
И только раз, толкнув в живот,
Ему сказали: «Идиот!»
Он, вспомнив старые порядки,
Хотел дуэлью кончить спор,
Полез в карман, но кто-то спёр
Уже давно его перчатки.
За неименьем таковых
Смолчал Онегин и притих.
Любви,надежды,тихой славы
как долго держит нас дурман
пришли к нам юные забавы
не сон,как утрений туман
у нас горит еще варенье
под гнетом власти роковой
с распухшей красною губой
от силы втянем мы варенье
и кучкой мы стоим и ждем
как ждет любовник под дождем
минуты верного свиданья.
мы с детства все уже дымим
пока сердца для драппа живи
мы дружно чисто посвятим
души прекрасные порывы.
товарищ верь,пойдет трава
дурман пленительного счастья
и мы проснемся ото сна
и на обломках самокрутки
напишут наши имена
В стиле 90 ых.
У лукоморья новый русский,
Златая цепь на русском том,
Пиджак малиновый французский,
И телефон мобильный в нем;
А в «Мерседесе” телик «Сони”,
В «Фольксвагене-пассат” – второй…
Там чудеса: там вор в законе
Живет на воле, как герой;
Там на невиданных тусовках
Следы невиданных зарплат;
Красотка там в одних кроссовках
Свой демонстрирует фасад;
Там стадионы шмоток полны,
Там на заре прихлынут волны
Торговцев темных и лихих,
И взвод омоновцев проворных,
С оружием и в масках черных,
Укладывает наземь их.
Там рэкетир, лишенный дани,
Пленяет хитрого дельца;
Там бизнесмен с министром в бане
По воле крестного отца
Доводят сделку до конца;
Путана там подстилкой служит,
А бравый мент бомжа утюжит;
Там киллер, что не лыком шит,
Средь бела дня свой суд вершит.
Там склад горит, там взрыв как жахнет!
Там русский дух…
