Эта история случилась с моим знакомым. Познакомился, значит, друг мой с прекрасной девой, влюбился в неё и сразу же возжелал. Девице мой друг тоже приглянулся, но она его честно предупредила, что она замужем, и у неё муж работает в ОМОНе. Товарищ мой решил показать девушке, какой он мачо, и что он ничего не боится.Встречались они тайком около месяца, и однажды девушка другу моему звонит и говорит: «Приходи ко мне сегодня ночевать, моего в командировку отправили». Ну, дружок мой, не долго думая, прикупил бутылку вина, презервативов и отправился в гости к любовнице. Выпили, покурили, занялись дикими плотскими утехами и тут… Упс — стук в дверь. Причём такой, как будто мамонт за дверью стоит. Вслед за этим раздаётся рык: «Жена! Открывай, блин, это я тут стою!» Дружок мой, с дикими от ужаса глазами, начинает метаться по квартире в поисках укрытия и нигде не может его найти. Недолго думая, он хватает в охапку одежду и залетает в туалет. Жена тем временем, тоже вся белая от ужаса, открывает дверь. На пороге стоит её муж — омоновец, вдрызг пьяный, с бутылкой водки в руках, и вещает на весь подъезд, что, мол, его в командировку отправили, но тут же вернули по непонятным причинам. И добавляет: — Всё, дай пойду спать, только сначала пос…ать надо… Друг мой чуть в унитаз не нырнул. Пьяный омоновец — это вам не шутки. Видимо, в экстренной ситуации мозг моего друга заработал в сто раз быстрее, и он нашёл–таки выход из положения. Так как туалет был узкий и не обделан кафелем, он скинул носки и упершись ногами и руками в стены, как человек–паук, залез под самый потолок. А дом сталинский — высота потолков приличная. Залез он, значит, и сидит ни жив, ни мёртв от страха. Жена тем временем всячески пытается уложить пьяного мужа спать, чтобы он забыл про туалет. Но, видимо, омоновцу очень сильно захотелось по нужде, и он всё–таки отправился по большому. Включил свет, открыл дверь (в тот момент, когда жена увидела, что в туалете никого нет, она покачнулась от переизбытка адреналина). Омоновец же снял штаны и сел на унитаз. И сидит спокойно — дело своё делает. А друг мой висит под самым потолком и понимает — какой же будет пиз..ец, если его тут сейчас заметят. И это случилось. Омоновец, в экстазе после очередного усилия, поднял глаза к небу и увидел… Увидел ЧУДО, и его мгновенно пронесло. Потом он икнул — то ли от страха, то ли от удивления — и упал в обморок. Друг мой, понимая, что это его единственный шанс спастись, пулей вылетел из туалета и умчался в направлении лестничной клетки. Омоновец очухался через минуту, но на потолке уже никого не было… Хэппи энд: Муж–омоновец бросил пить. Жена омоновца перестала ему изменять. Друг же мой сейчас ходит наполовину седой и с девушками знакомится только после того, как убедится, что они свободны.
Осенью 1963 года Стейнбек с женой побывал в Москве, Киеве, Ленинграде и Тбилиси.
Владимир Познер в предисловии к российскому изданию «Русского дневника» американского писателя Джона Стейнбека рассказывал такую историю, связанную с этой поездкой.
«К этому времени он обзавёлся пышной рыжей бородой (что важно для этого случая). Вот, что он рассказал мне:
— Зашел я в гастроном посмотреть, что продают. Пока стоял, подошел ко мне человек и начал что-то говорить. Ну, я по-русски ни слова не знаю, а он понял, выставил один палец и говорит „рубль, рубль!“. Ну, я понял, что ему нужен рубль. Я дал ему. Он так выставил ладонь, мол, стой, куда-то ушел, очень быстро вернулся с бутылкой водки, сделал мне знак, чтобы я пошел за ним. Вышли из магазина, зашли в какой-то подъезд, там его ждал еще человек. Тот достал из кармана стакан, этот ловко открыл бутылку, налил стакан до краёв, не проронив ни капли, приподнял его, вроде как салют, и залпом выпил. Налил еще и протянул мне. Я последовал его примеру. Потом налил третьему, и тот выпил. После этого он вновь выставляет палец и говорит „рубль!“. Я ему дал, он выскочил из подъезда и через три минуты вновь появился с бутылкой. Ну, повторили всю процедуру и расстались лучшими друзьями. Я вышел на улицу, соображаю плохо, сел на обочину. Тут подходит ваш полицейский и начинает мне что-то выговарив ать. Вид но, у вас сидеть на обочине нельзя. Я встал и сказал ему единственное предложение, которое я выучил по-русски: „Я — американский писатель“. Он посмотрел на меня, улыбнулся во всё лицо и бросился обнимать меня, крикнув „Хемингуэй!!!“. Ваша страна единственная, в которой полицейские читали Хемингуэя».
Возле нашей школы было кладбище, а на нем обитали бомжи.
Был там один бомж, Степаныч, оказался он самым настоящим профессором.
Я сделал ему в оптике очки, в которых он очень нуждался, так мы сдружились.
Он натаскал меня по физике, химии, высшей математике, подтянули русский.
Благодаря занятиям с ним я поступил и окончил университет в Москве.
Встал на ноги, купил дом.
Я нашел Степаныча, живет теперь у меня, учит моих детей и обожает менять галстуки, пишет мемуары, ухаживает за домом и садом.
70-е годы. Украина. Некий колхоз в Полтаве вырастил рекордное количество картошки и моркошки.
Убрать своими силами все это не получалось.
В качестве помощи в колхоз прислали звено моцных гуцулок – 20 дебелых теток. В течение двух недель без отдыха женщины убирали корнеплоды и жили в полевом стане. Захотелось им помыться — но какие для этого условия в полевом стане?
Они отрядили к председателю бойкую делегатку.
В результате чего и имел место быть следующий чудесный диалог.
Делегатка: «Пане товарышу голово, мы вжэ два тыжни працюемо, а ще нэ е бани». (Господин товарищ председатель, мы работаем уже две недели – а еще не было бани).
«Пане товарышу голово» услышал, что 20 дебелых теток «ще нэ е бани» и в голове его молнией мелькнуло: — что у него семья, дети и даже внуки, — что он член партии и его вытурят за аморалку, и попрут из председателей, — что ему 50 лет и он на 10-ой дебелой гуцулке отбросит копыта.
Ошеломленный председатель только и смог выдавить из себя: «Але ж в вас е свий молодый лановый! Звэрныться до нього». (Но у вас же есть свой молодой звеньевой – обратитесь к нему)
Делегатка: «Так, алэ вин кажэ, що нэ е бака». (Да, но он говорит что нет бака. (и соответственно баню на полевом стане сделать нельзя).
Председатель: «Ну якщо вин молодый нэ ебака, то який з мене старого ебака».
Работаю в мужском коллективе. Женат только шеф, и недавно один парень женился.
Теперь агитирует остальных, что жениться — это классно, и им тоже срочно надо.
Во время очередного разговора на эту тему обратился к шефу за поддержкой.
«Он все врет, — мрачно сказал шеф, — это как во время зомби апокалипсиса больные пытаются заразить здоровых: нафига — непонятно, но надо».
После этого странного аргумента тема женитьбы больше в коллективе не поднималась.
Все-таки не зря говорят: наглость — второе счастье, и дуракам всегда везет…
В общем, дело было в 2001-м году. В моем родном городе Е стрелять на улицах из гранотометов тогда уже перестало быть модным — но серьезные парни в спортивных штанах по-прежнему ездили на бэхах (которые еще никто не додумался называть ‘бумерами’). А я — молодой-зеленый дурачок, работал в небольшой компьютерной фирме. Клиенты попадались разные, далеко не все исповедовали принцип ‘долг — дело чести’. Но как-то умудрялись с ними договариваться, не доводя до крайностей.
А эти — какие-то недоговороспособные попались. Не хотят платить за сделанную работу — и все тут. Козыряют своей крутостью, причастностью к одному ‘общественно-политическому союзу’. В общем, редиски натуральные…
Я как раз надумал увольняться, в столицу переезжать. И вот шеф, когда я к нему пришел за расчетом, прямо так и сказал:
— Твой клиент? Твой. Должны они нам? Сто пудов. Значит, езжай и выбивай долг как хочешь. Привезешь бабло — заплачу тебе сколько положено, а нет — извини.
Посмотрел я на себя в зеркало… Худосочный очкарик-ботан. Костюмчик дешевенький, с галстуком пестрым по тогдашей моде. Ну кто меня не то что испугается — а всерьез воспримет? Но делать-то нечего… Сел я в свою раздолбанную копеечку, да покатил к офису должников. А квартировали они на окраине, рядом с заводами. Приехал, захожу в приемную к главному, интересуюсь на предмет его присутствия. Нету, говорят. Ну ладно, отвечаю, я его на улице подожду, в машине.
Выхожу — и соображаю, что даже не знаю, как он выглядит-то. Только имя-отчество и дали мне. Но возвращаться, спрашивать — несолидно как-то. Побрел к своей копеюшке. Сел, жду. Час, два, три. Чтоб не скучать — книжку прихватил, читаю, да на закладку периодически поглядываю — фото моей красавицы-женушки.
Машину поставил напротив входа в здание. Мой расчет — как подъедет какой лимузин крутой — так я прямо к нему и подойду. Никто, кроме директора ихнего в таком транспорте передвигаться не может.
До вечера досидел — не приехало лимузинов. Вообще как-то пусто на парковке, и из здания никто ни входит, ни выходит. Только шторка у окна приемной иногда колышится.
Часов в 8 совсем темно стало — думаю, дальше ждать нет смысла. Район опять-таки не самый спокойный — нечего мне тут ночью делать. Уехал домой несолоно хлебавши.
На следующий день — ровно то же самое. Пришел — спросил — был послан — ушел в машину — просидел до вечера. И опять — тишина, только птички чирикают.
А на третий день, утром, шеф наш меня поймал. Завел в кабинет. Вручает конверт пухлый. Я пересчитал — там сверх того, что мне полагалось, еще крупная сумма. Поднимаю на него глаза с немым вопросом.
— Заплатили, говорит. Сегодня деньги на счет упали.
— А еще,говорит, звонил мне на трубу рано утром их главный: ‘Вы нас не так поняли, мы войны не хотим. И вальщика нам присылать не надо’.
Вальщик — это киллер, если кто не знал.
‘Я его сразу срисовал: дрищ в очках, под студентика косит. Тачка явно угнана, сидит, делает вид, что книжку читает — а сам пасет вход, да с фоткой сверяется. Нервы, конечно, у него канаты: внаглую так на самом виду красуется, не прячется, не боится, что его самого уберут. Матерый зверюга, короче.’
Взял я конверт, пожал шефу руку — и отбыл в первопрестольную с супругою.
1994 год. Отправили нас на работе троих на кладбище, могилу рыть.
Тогда была традиция — бывшим работникам завод помогал с похоронами.
Ну и едем мы, значит, в УАЗике. Глазеем по сторонам.
Я смотрю — у шофера в центре руля вклеено круглое зеркало, небольшое. Рядом Витя сидит, в прошлом, знаю, шофер.
— Вить, слушай, а зачем зеркальце в руле?
Витек оживился :
— Это, короче, Димон, такая история. Работал я шофером в Казахстане. На газоне ездил. Ну и, едешь себе, значит. А у дороги казашки голосуют. Автобусы редко ходят. Ну, подсадишь её. А денег за расчёт они всегда жалели. Ну, на обочину свернешь, трахнешь её прямо в машине — и в расчете. Дальше себе едешь.
Витек замолчал и отвернулся. Я подождал секунд 30. Посмотрел по сторонам.
— Вить. А зеркало то при чем?
— Да ни при чем. Просто вспомнил вот…
Ехала с работы, по дороге забрала мужа от друзей, только вернулись с трехдневной рыбалки, он небритый, в рванье.
Останавливаемся на заправке, муж купил себе кофе и вышел, я пошла туалет.
Выхожу — стоят мужики, рассказывают ему, что он молодой нормальный парень, как можно так опуститься, типа, бомж.
Подхожу, беру мужа за щеки, вправо-влево, говорю:
”Да, парень-то ничего. водить умеешь?” кивает.
”Жить со мной будешь?” — кивает еле сдерживает смех.
Отхожу, бросаю ему ключи: ”Hк, так поехали”.
Есть у нас на даче корпус хозблока, он кирпичный, стоит железная дверь, но пол не залит, просто земля.
Построили мы его и не пользуемся, вырос там шикарный куст малины (больше малины на участке нет).
Приехали мы с друзьями, они по ошибке заглянули туда — думали, что туалет.
Подходят с озадаченными лицами и спрашивают:
«Вы что, так любите малину, что, когда уезжаете, закрываете ее на железную дверь?»
Рассказал знакомый, который ходил в море боцманом.
Однажды он вышел на палубу и распекает матросов — мол, на судне БАРДАК.
Сзади подошёл капитан и сказал:
— Не БАРДАК, а беспорядок. БАРДАК — это много чистого постельного белья и красивых женщин.
