БАСНЯ О ТАБУРЕТКЕ
Однажды глупая софа пристала к табуретке:
«На мне лежать – восторг, лафа! Не то, что на банкетке.
А на тебе, без спинки стул, и вовсе несподручно.
Стоишь, как дура, на посту. Тебя я краше, лучше!!!»
И вот пришли к хозяйке в дом заявленные гости,
Софу испачкали вином, порвали рыбьей костью.
Пришлось снести её на слом, отдать в ремонт – дороже.
Приводит вот к чему апломб, когда кичишься рожей.
А табуретке – хоть бы хрен. Сподручницею служит.
Чехол ей сшили до колен, и без софы не хуже.
Мораль: Пусть не бросаетесь в глаза и простоваты с виду,
За вас на службе будут «за» и не дадут в обиду.
МУРАВЬИХА И СТРЕКОЗЕЛ
Когда подошло окончание сезона,
Приполз к Муравьихе хмельной Стрекозёл:
–Мадам, листья ясеня падают с клёна,
Впустите меня! Я измучен и зол.
Живот подвело: пропитания нехватка,
И холод пронзает меня до нутра…
А вы, говорят, муравьиная матка –
Тереза ли, боска ли – кладезь добра.
Грядёт катаклизма: кончается лето,
Осталась каких-нибудь пара недель.
Меня увольняют из кордебалета.
Прошу, предоставьте мне стол и постель!
Хозяйка скривилась:
–А как же квартплата?
За лето, поди, заработал гроши!
Тебя увольняют – а я виновата?
Ступай себе мимо – и дальше пляши!
Скажи, на фига мне чужие проблемы?
Чем дрыгать ногами – построил бы дом!
–Да я ведь, простите, служитель богемы…
–Понятно: резвился под каждым кустом!
«Служитель»! Да знаю я ваши повадки!
Ты бабочек тискал, курил анашу,
А чуть припекло –тут и вспомнил о матке!
Уж больно ты борзый, как я погляжу!
И, ветром гонимый, служитель богемы
Пополз, повторяя: «Суди её бог!»
Мораль этой басни, а может, поэмы:
Не греет зимой задирание ног!
ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНИЮ
Пошёл Емеля как-то за водицей
(Хотелось с бодуна ему напиться )…
С ведром поглубже в прорубь сунул руку
И зачерпнул с водой большую щуку!
А та плеснула пo ведру хвостом
И молвит человечьим языком:
‘Release me, and I’ll make you a rich man!’
(Как было знать ей, в чей попала плен ?)
Емеля же не понял ни словечка…
Сварил уху, сожрал и… влез на печку.
Мораль: Чтоб стать богатым и пить виски —
Необходимо всё ж учить английский!
Однажды скарабей, известный миру жук,
Катил привычно шарик из навоза.
Вдруг слышит сверху некий странный звук
И даже голос несколько нервозный.
«Как мерзко, гадко, гнусно? Ай-яй-яй.
Как самому-то, батенька не стыдно?!
Публично катишь эдакую дрянь.
Ни вкуса нет, ни совести, как видно…»
Жук присмирел, боясь поднять очей,
Лежит пристыжен, будто вдрызг расплющен.
А голос с неба громче и бойчей
(Должно, не в настроеньи Всемогущий):
«Примеры лучше б брал с трудяжек пчел,
Цветы, чай, лучше, чем навозный шарик,
Как Цокотуха б денежку нашел,
Иль подвиг совершил бы, как комарик.
Таким как ты», — небесный глас вещал:
Плевать на чистоту и гигиену.
Ты хуже кровожадного клеща,
Клопа вонючего, убитого об стену…»
«Каков же он?» Взглянуть глазком одним
Решает жук. И вот, что было духу
Воззрился вверх. А там, кружит над ним
Навозная по всем приметам муха.
КОРОВА И БУТЫЛКА СПИРТА
Корове как-то Бог послал бутылку спирту.
В хлеву корова заперлась,
И рюмочку уж было выпить собралась,
Да призадумалась — одной довольно скучно!
А мимо стадо коз бежало тучно.
Корова тут мычит-бурчит в окно,
Да морда в форточку не лезет всё равно.
Но кое-как двух Козликов к себе зазвАла…
На ту беду Коза близёхонько бежала
И видит тут раскосыми и грустными глазами,
Что ейный муж и брат бегут, вертя хвостами,
К Корове подлой в хлев за водкой гадкой!
А до халявы родичи ужасно падки.
К окну подкравшись, заглянула в хлев,
И обомлела: там, приличия презрев,
Бухают на троих! Налили по стаканам
Пока еще по 40 (Сорок) граммов.
«Намереваются они нажраться!»-
Коза подумала. Не стала ждать. Ворваться
Решила с боем. Пан или пропал!
Дверь распахнулась… и упал стакан…
…Я умолчу, что было в том хлеву…
К утру поддатая Коза была в стогу.
Косил и без того раскосый глаз,
Пустой бутылки вид ее вводил в экстаз.
Корова и Козлы остались с носом.
Предвижу я законные вопросы:
А в чем мораль подобной басни?
Уж коли вы хотите квасить,
Не нужно звать Козлов! И точка!
Бухайте только в одиночку!
КОМПЛЕКС ЖИРАФА
Жираф стеснялся длинной шеи
И, чтоб в толпе не выделятся,
По специальной он траншее
Мог целый день передвигаться.
Его к психологу водили.
Лечили методом конкретным.
А он писал в дневник: «Родили
Меня уродом несусветным!»
От возмущенья хорошея,
Бывало, весь он изогнется:
«Вон, бегемот вообще без шеи!
Как хорошо ему живется!
Мне ж так успела опостылить
Дурная шея, что я смело
Готов давно ее намылить,
Залезть в петлю и… кончить дело!»
Округу всю давно измучив,
Жираф стенал и матерился.
Слонялся он мрачнее тучи
И головой об пальмы бился.
Веревку крепкую приметил.
Представил строчки в некрологе.
И в этот миг случайно встретил
Коня, что плакал у дороги.
И в центре пальмовой аллеи
Жирафу конь шепнул тоскливо:
«Твоей завидую я шеи!
Ну, до чего ж она красива!
Да что там я! Смекнули все мы –
Олени, львы, бизоны, кони,
Плюешь ты с шеи на проблемы,
Как с той высокой колокольни!
Ты — стать сама, краса и сила!
Свезло таким тебе родиться!» —
Сказал гнедой и прочь уныло
Побрел от нашего счастливца.
А тот как будто залоснился
От похвалы и вскинув морду,
Весь подсобрался, распрямился
И зашагал легко и гордо.
Он в дневнике оставил запись.
Я ей закончу этот комикс:
«Мне помогла чужая зависть
Преодолеть дурацкий комплекс!»
КУКУШКА
— Подумайте, какое свинство,
Лишить кукушку материнства!-
Смотря программу новостей,
Сказал Папаша Коростель. —
Смотрите как она тоскует.
Не спит, не ест, и всё кукует:
Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку.
А ведь мадам ещё в соку!
Возьмем, супруга, под крыльцо
К себе кукушкино яйцо?
— Возьмем, конечно, как не взять!
И стали жить да поживать
Дитя приемное лелея.
Она росла… Но, хорошея,
Подчас сбегала из семьи
На танцы. Там, где соловьи
Рулады пели до рассвета.
(Кукушке нравилось всё это).
И вот, однажды, в шуме бала,
Она невинность потеряла
С красавцем Дятлом, он, подлец,
Не взял молодку под венец.
И снова слышно на суку
Кукушки горькое «Ку-ку!»
Теперь с яйцом сидит сова.
Мораль же басни такова:
Кукушку, как ни воспитать,
Такая дочь — какая мать…
ЗА ДВУМЯ ЗАЙЦАМИ
Гламурной зайке из коттеджного посёлка
Найти достойного хотелось жениха.
Чтоб был богат, и не лишён при этом толка.
И внешне чтобы не противен. Для штриха.
Но в претендентах только кролики сплошные,
В приоритетах чьих — один перепихон.
А ей хотелось утонуть в любви стихии.
Был для неё интим без страсти — моветон.
От целомудренности бремени не скрыться,
И соискателей достойных дефицит.
«Ну где же бродишь ты, мой заплутавший рыцарь,
Что на дары и сентименты щедровит?».
На горизонте показались сразу двое!
Из благороднейших, казалось-бы, особ.
Тандема правящего словно два плейбоя
Скакали в поисках участливых зазноб.
Рванула зайка знатным тем гостям навстречу.
А по иному как? Решалась коль судьба.
Но женихам был план отхода обеспечен —
И от судьбы бежали два ушастых лба.
Потенциальных женихов сверкали пятки.
Коттеджный был посёлок вскоре позади…
«Куда бежите Вы, гламурные ребятки?» —
Срывала зайка с шерстки нежной бигуди.
Но каково же было разочарованье,
Когда, настигнув всё же этих беглецов,
Узнала зайка — бутафорны одеянья.
Скрывалось в масках двое кролей-подлецов…
Гламурной зайке не скакать пока по травке, —
Куда ж скакать ей, коль внушителен живот?
Сложна судьба, но ведь и в ней бывают правки, —
Глядишь какой-то лопоухий подберёт…
СОБАКА И ДЕД МАЗАЙ
Собачке как-то Бог послал кусочек мяса, —
На ель бедняжка взгромоздясь
(Чего не делала доселе отродясь —
Да вот река конкретно разлилась),
позавтракать совсем уж собралась,
Да призадумалась…
А мяса кус во рту держала…
На ту беду с Мазаем рядом лодка проплывала.
Мазай увидел кус, —
Мазая «понесло»:
Он, поудобнее перехватив весло,
Без всплесков — тихо к песику подходит,
Вертит веслом,
И с мяса глаз не сводит…
Прицелился он тихо — чуть дыша…
И как веслом ударит по ушам!
Собака взвизгнула во все собачье горло,
Пошла ко дну, из раны кровь поперла…
Мазай с тех пор же потерял покой! —
Собака ночью выла под луной —
Погромче Баскервиллей был тот вой!
А то к Мазаю шастала домой,
Он поседел, замкнулся, стал немой —
И чтоб не сильно мучицца виной —
Спасать он зайцев стал от наводнения весной…
Но по ночам, не зная почему
Топил собак, мыча загадочно: «Му-му»…
Тургеньев услыхав все приукрасил —
В его рассказе появляется Герасим…
А Толкиен забил последний кол —
Мазай в его рассказах — Смеагорл…
А мы, всей правды ранее не зная,
В героя превратили Дед Мазая!
СТРЕКОЗА И МУРАВЕЙ. СОВРЕМЕННАЯ БАСНЯ.
В июньский день по-летне жаркий
Забыв об отдыхе давно
Разя бензином и соляркой
Пер муравей домой бревно
Вдруг на поляне возле речки
он обалдел подняв глаза
Там беззаботно и лениво
В тени дремала стрекоза
Уже Сентябрь сменяет лето
Дождь через день стучит в окно
Добыв себе фуфайку где-то
Прет муравей домой бревно
А на пароме через реку
В тени зонта, прикрыв глаза
В театр или дискотеку
Плывет неспешно стрекоза
Зима проклятая лютует
Тулуп не греет ни хрена
Но муравей не протестует —
Влачет по снегу два бревна
Встал отдохнуть. Вздохнулось тяжко.
И вдруг увидел в соболях
Лихие три коня в упряжке
мчат стрекозу в своих санях.
Куда летишь — скажи подруга
не зная сути бытия?
Для проведения досуга
На званный ужин еду я.
Приятно выпить рюмку чая
В кругу талантливых людей
Люблю бомонда дух вкушая
Зреть зарождение идей …
Взвалив на плечи бревна снова
Ей муравей ответил так:
«Увидишь если там Крылова
Скажи ему что он му*ак.»
СТРЕКОЗА И МУРАВЕЙ ПО ГРУЗИНСКИ
Папригуний стрэказа,
Абальделие глаза.
Цэлий лэта толка пригал
Водка жраль, нагами дригал,
И работат нэ хатель!
Патаму и ни вспатель!
А мураш завскладам биль,
В юрта он в мешках насиль —
Чай, урюк, киш-мищ, хурьма…
Гатавлялься на зима
А Стрекоз над ним смеяль,
Вотка жраль, нагой балталь!
Ти смеёшся пачему?
Гаварит Мураш ему,
Скоро с неб вада летит,
Где патом твая сидит?
Стреказа «Ха-Ха» запэл,
Вдаль паслал и улетел.
Скоро с нэб вада пашоль
Стреказа к Мураш пришоль
Вах! Салям! Мароз в степе!
Ти пусти мене к себе.
А пака на двор хана
Буду я тибе жина.
А Мураш анашкой пых,
-Твоя думаль я — кутых?
За лепешка спат с табой?
Думаишь такой тупой??!
Целий лето толко пригаль,
Жраль арак, нагами дригаль,
Не здаровался са мной,
Кель атсюда! Пестни пой!
В этай басен правда есть,
Если хочиш фкусно есть
Лэтам нада рабатАть,
А ЗИМОЙ НАГА БАЛТАТЬ!
ВОРОНА И ЛИСИЦА ПО ГРУЗИНСКИ
Варону улибнулься рэдкий слючай —
Упаль на клюв от нэба сыр.
Красывий сыр быль, круглий дир
Имэльса много в сыр пахучий.
Варон свой сыр нэ ель на ель,
Он кушат сэль макушка дуб,
Хотэль попробоват на зуб
Уже нэбэсный сувэнир.
Нэ слушалься пахучий сыр,
Вертэльса словно кубик-рубик,
На клюв вароний нэ дэржальса.
Хытручий лис домой бежальса,
Увидэль сыр на клюв вароний,
И насовсэм остановильса
У дуб, гдэ птыц загромождальса
На самый выс, и замолильса:
— Пой, ара, песня не стесняйса,
Ты – самый главный сдэс солист.
Варон гардильса и звэздильса,
От чёрный шнобиль сыр свалильса
На паст хытручий лис.
Варон заплакаль. А мораль
У мудрый басня ест такой:
Сэль кушат сыр на дуб — нэ пой!
МУХА И ПЧЕЛА
Весь день, летая и жужжа,
Искала сладкой жизни муха.
Секундой каждой дорожа,
Пока сильна и не старуха
И вот ей крупно повезло
Сыграл ва-банк мушиный лот
Назло врагам, друзьям назло
Она нашла разлитый мед.
Раскинув крылья широко
Забыв все беды и напасти
Нырнула муха глубоко
В свое вдруг найденное счастье.
И липкой сладостью полна,
В плену услады и достатка
В мученьях умерла она
Ей было очень, очень сладко.
Случайно пролетавшая пчела
Вздохнула горько над могилой
Порой судьба бывает тяжела!
Трудиться видно не хватило силы!
ВОЛКОДАВ
От жизни чересчур хорошей,
От скуки и избытка сил
Пес убивал бродячих кошек,
Cоседа как-то укусил.
Его боялась вся деревня,
Он не дворняжка, волкодав,
Сосредоточье правил древних,
Когда: кто сильный, тот и прав.
Но вор залез во двор коварно,
Когда хозяин был поддат,
И псу с улыбкой лучезарной
Дал мяса жирный сочный шмат.
Ограблен дом, нажралась псина,
Уходит прочь довольный вор,
Дрожит хозяин, как осина,
«Судьбы свершился приговор».
Мораль проста: с такими псами
На страже дома стойте сами.
СОВЕТЧИК
Однажды Дятлу, на заказ долбившему дупло,
Идея в голову пришла: оставить ремесло
И на те средства, что добыл он плотницким трудом,
Купить участок и на нём построить новый дом.
Лишь только Дятел землю взял и вычертил проект,
Он тут же начал отливать фундамент под объект.
Устав, хозяин разогнул натруженную спину
И, захватив с собой чертёж, уселся на рябину.
В то время как он отдыхал, мечтая о большом,
К нему приблизились, резвясь, Кукушка с Кукушом.
Кукуш, хотя не вьющей гнёзд был птицей по натуре,
Рванулся доказать, что он силен в архитектуре:
«Ты б, Дятел, вместо дорогих железа и камней
Взял лучше глину и траву — дешевле и скорей.»
«Действительно, зачем — сказал хозяин, озарённый, —
Я буду валуны катать, как будто осуждённый!»
Доволен был и вдохновлен строитель Кукушом,
Из глины стены он лепил, крыл крышу камышом.
Когда дом был почти готов, ненастье наступило
И крышу шквалом унесло, а стены ливнем смыло.
Ругаясь, Дятел стал искать ошибку в чертеже,
Но вскоре к выводу пришёл с досадой на душе:
«Мой ляп был, видно, в том, что я послушал Кукуша,
Который, сволочь, — что там дом! — не строил шалаша.»
В ночном лесу переполох,
А в чём причина?
Шер-Хан, вы слышали, издох!
Издох, скотина!
А ну-ка петь, а-ну плясать
С небесной манны!
Ужель такая благодать,
Сошла нежданно?
Резвятся волк и крокодил,
Мычат коровы
— Он и Царём, по-сути был,
Весьма херовым
Далёк от благостных идей
Лесной культуры.
Пущай порадует людей
Своею шкурой!
Не будет в джунглях литься кровь
И это любо,
Ему поди, попрекословь,
Поскольку — Зубы …
Визжат барсук и носорог,
Ну аки дети
-Да он тут каждый уголок
Собой пометил
-Ему давно-бы на покой
Пока не спятил,
Стуча о дерево башкой
Заметил дятел
Завыть шакалу на звезду
Да только надо-ль?
-Я без него, грит, найду
Какую падаль
И пусть в охотники пока
Не вышел рожей,
Возьму с собою ишака,
Авось поможет!
Мои подгнившие клыки,
Его подковы!
Реально, злые мужики,
Порвём любого! …..
Беда была, беда ушла
Спокойней стало.
В лесу вершат свои дела
Осёл с шакалом
Пошёл невиданный приплод,
И быть бы миру.
Вот только стал лесной народ
Больной да сирый
Клыков, заточенная сталь
Чужда поэту,
У всякой басни есть мораль,
У этой — нету.
КОТ ВАСИЛИЙ
Имел привычку кот Василий ходить и метить всё подряд,
Над всем, что только попадалось, свой гнусный совершал обряд.
Его сто раз предупреждали, просили, даже умоляли,
Но всё, засранцу, было мало, и вот итог, его не стало.
Мораль понять дано любому, запомни сам, скажи другому,
Чтоб не случилася беда, не надо ссать на провода.
Вороне где-то бог послал кусочек сыра!
И дальше плавно – басню помнит всяк.
Но я вам расскажу как это было,
С чужих-то слов всё наперекосяк.
На самом деле эта наша птица
Искала, как обычно, что б стащить.
Особенно любила поживиться,
Где без присмотра и хоть как блестит.
Здесь поведение, увы, напоминает
Чиновников мятущуюся рать:
Они как та ворона поступают,
Глядят, какой кусок ещё урвать!
И вот, летя однажды мимо стройки,
Не коммунизма, мельче на чуток,
На металлических лесах у стойки
Сыр Бри узрела — искомый кусок!
Он не был для кормёжки предназначен
Очередных не прошенных гостей.
Блестела рядом ёмкость – ясно значит,
Что мыслили гулять бригадой всей!
Однако спутав мирным людям планы,
Ворона утащила ихний Бри.
Пришлость залезть на козловые краны,
Но сыр в тот раз, известно, не нашли!
Мы не украсть и не поКАРаулить,
Хотя на шару, тут и нету слов.
Лиса же ни при чём – её под пули
Зазря подставил дедушка Крылов!
ЗАЯЦ И БЕРЁЗА
Вблизи одиноко стоящей берёзы,
Зайчишка грел кровь, нарезая круги.
Когда в январе наступают морозы,
Замёрзнуть не хочешь — спасайся, беги.
И заяц бежал, пробивая тропинку
Да так, что от ветра свистело в ушах.
Кругов этак сто, совершая разминку,
Ещё пару сот, но уже не спеша.
Но как-то пришли в те края лесорубы
С размахом в работу включились всерьёз,
Берёзку свалив беспардонно и грубо,
И тот косоглазый в крещение замёрз.
Пал собственной глупости жертвой зайчишка,
Тщедушное тельце сковал в стужу лёд.
К берёзе одной он привязан был слишком,
А в лес погляди, там их столько растёт.
