Штирлиц просит у Мюллера денег в долг:
— Очень нужно!
— А вернете?
— Гадом буду!
— Знаю я его, будет! — подумал с тоской Мюллер, протягивая деньги.
— Штирлиц, а правда, что вы голубой? — спросил Мюллер.
— А сейчас? — ответил Штирлиц и покраснел.
Штирлиц сидел в кафе, ковырял пальцем в носу и вилкой мешал кофе. Он понимал, что смертельно рискует, но ему хотелось, хоть на три минуты ощутить себя на родине.
— Вот те раз! — подумал Мюллер, когда на улице ему на голову упал кирпич.
— Вот те два! — подумал Штирлиц и бросил второй кирпич.
— Вот Штирлиц шестнадцать лет не видел свою жену, а все эти годы хранил ей свою верность! — говорит жена мужу.
— Ага, шестнадцать лет весь Третий рейх обманывал, а ее не мог! — отвечает тот.
— Штирлиц, мне иногда кажется, что вы еврей! — сказал Борман.
— Шутить изволите, как я могу быть евреем, если родители у меня русские? — возразил Штирлиц и задумался, не сболтнул ли чего лишнего.
К даче Штирлица подъехала машина. Из неё вышел Мюллер в сопровождении взвода гестаповцев. Он постучал в дверь.
— Кто вам нужен? — спросили из-за двери.
— Мне нужен Штирлиц, — сказал Мюллер.
— А меня нет дома, — ответил из-за двери Штирлиц.
Мюллер выругался, сел в машину и уехал. Так Штирлиц уже третью неделю водил гестапо за нос.
Мюллер шёл по лесу и услышал стук.
— Дятел, — подумал Мюллер.
— Сам ты дятел, — подумал Штирлиц, сворачивая рацию.
Снег давно стаял. Штирлиц явно слышал скрип дерева об асфальт.
— Пастор Шлаг на лыжах возвращается из Швейцарии, — догадался Штирлиц.
На встречу с Борманом Штирлиц пришёл в будёновке, напевая песню о Москве.
— Вы бы хоть конспирацию-то соблюдали, — проворчал Борман.
— Хорошо, — сказал Штирлиц, и надел тёмные очки.
— Что это вы мне принесли, Штирлиц? — удивляется Шелленберг.
— Это разрешение с основной работы на совместительство, — буркнул Штирлиц. Совесть чекиста не позволяла ему незаконно получать вторую зарплату.
Шелленберг дал Штирлицу наводку. «Немного, но зато в валюте», — подумал Штирлиц, пряча в карман рейхсмарки.
— А теперь вы, Штирлиц, — сказал Мюллер, сдав кровь на СПИД.
— Это провал, — подумал Штирлиц. Вместо голубой арийской крови в пробирку предательски капала родимая красная.
Штирлиц заложил ногу за ногу. На следующий день Ногу За Ногу взяли.
Заканчивалась война. Штирлиц ехал по Берлину. А в это время глубоко в бункере Гитлер оттягивал свой конец.
Мюллер и Штирлиц в спортзале. Мюллер:
— Любопытно, откуда у вас красная майка?
— Мне подарила её мама ко дню Красной Армии, — ответил Штирлиц и подумал, не сболтнул ли он лишнее.
Штирлиц свернул в переулок. Внезапно кто-то ударил его по голове чем-то тяжёлым. Штирлиц упал. Очнувшись через полчаса, он тщательно обследовал все близлежащие дома, но ничего подозрительного обнаружить не удалось:
— Показалось, — подумал Штирлиц.
— Штирлиц! Где вы научились так водить машину? — спросил Мюллер.
— В ДОСААФ, — сказал Штирлиц и подумал: «А не сболтнул ли я что-нибудь лишнее».
Штирлиц бежал вприпрыжку. В припрыжке давали пиво.
Штирлиц тяжело вздохнул и пробурчал:
— Да, нелегко работать на две ставки!
Штирлиц пришёл к выводу. Но Вывода не было дома.
Прямо в глаза Штирлицу ударил яркий луч фонарика.
— Следят, — догадался Штирлиц.
Мюллер заподозрил, что Борман русский агент. Обращается к Штирлицу, тот говорит:
— Надо натянуть верёвку перед кабинетом Бормана, когда он запнётся, мы и узнаем, кто он.
Так и сделали. Идёт Борман, запинается:
— Блин, вашу мать!
Мюллер:
— Не хрена себе!
Штирлиц:
— Тише, тише, товарищи!
Штирлиц ворвался в бар с криком:
— Перестреляю, суки!
Суки скинулись по рейхсмарке, и Штирлиц ушёл.
Штирлиц проснулся около семи. «Жаркая девушка», — подумал Штирлиц, когда Семи ушла.
Весна 45 года. На развалинах Берлина стоит Штирлиц, увешенный орденами и медалями Советского Союза. Мимо проезжают на мотоциклах гестаповцы.
— Металлист, — подумали гестаповцы.
— Рокеры, — подумал Штирлиц.
Штирлиц пёрнул втихаря. Тихарь задохнулся.
