Неужели ты можешь о чем-то жалеть?
Лишь представь, что со мной сотворил.
Слово плоть рассекало, как тонкая плеть,
Волк в душе все тихонько скулил.
Понимали ли мы, что есть чувство — любовь,
Или смертным оно не дано?
Подавляем животную ярость и вновь
В одиночку вкушаем вино.
Лучше будет сейчас разойтись навсегда
И прощания горечь принять.
Ну а в небе для нас загорится звезда
Чтобы ночью наш путь освещать.
Никогда не поверю, что счастье — мираж,
И что голос твой впредь не согреет.
Жалкий зверь, неизменный души моей страж,
Мне тебя никогда не заменит.
Я готова остаться и снова прожить
Эту горечь и эти страданья.
Так ли сложно вернуть ту заветную нить,
Что ведет к сладострастным мечтаньям?
Я вспоминаю каждый миг,
Что вместе провели с тобою.
Я помню дождь и птицы крик,
И слезы помню те с листвою,
Что падали с ресниц моих,
Что каплей в землю уходили.
И верю я, что нас двоих
Слова такие: «Они любили»,
Не коснутся никогда.
Чувства наши не угаснут,
Наши чувства навсегда,
Как звёзды в небе не погаснут.
Смеется суслик в неуютной норке.
На спинку опрокинулся жучок.
Хохочет ежик, носится по горке,
Совсем с катушек съехал дурачок!
Летают птички странными кругами,
И ржет кобылка с пенкой изо рта.
Сороконожка дрыгает ногами.
От смеха слюнки льются у крота.
Ржут белочки и падают с деревьев.
Сова забавно ухает в дупле.
Хохочет грач до выпадения перьев.
И мушка со сверчком навеселе.
Кузнечики смеются в травке где-то,
Мышонок, змейка, ящерка и тля
Стояло жаркое, засушливое лето…
Горели конопляные поля…
В селе приграничном, у тетушки Груши,
В домишке, стоящем над бурной рекой,
Жила-поживала племяшка Катюша.
Была эта девушка очень крутой:
Плясунья, затейница и заводила,
Коня остановит, изловит орла!
Но… мужеский пол она сильно любила
И честь свою смолоду не берегла.
А многих краса привлекала девичья!
Один из дверей – новый явится вслед…
И к Кате повадилось всё пограничье.
Придёт, поматросит дружок – и привет!
А нет бы ей истину вспомнить простую:
Мужчина коварен, хоть сладко поёт!
Отслужит – в семью возвратится родную
И в памяти вряд ли тебя сбережет…
Я познакомилась с мужчиной,
У мужа, правда, не спросив.
Два метра ростом, торс массивный –
О, Боги, как же он красив!
Я на свиданьях замираю,
Когда берёт за руку вдруг,
Влюбилась сильно, пропадаю,
Ищу поддержки у подруг.
Он добрый, умный, сильный, нежный,
Ко мне внимателен всегда,
Не олигарх-богач, конечно,
Но это вовсе не беда.
Я на свидания летаю,
Живу от встречи до звонка,
Как с этим жить теперь не знаю,
В порочный круг попала я.
Мы постепенно в отношениях
Перешагнули за черту, —
И вот уже я без стеснения
На нём узоры ласк плету,
В них поцелуев жар вплетаю,
Рисую нежности узор,
На нём, под ним, как свечка таю,
Его «люблю» мне приговор…
Бесстыдно мужу изменяю,
Вздыхают тени по углам,
Кровать мой стон перебивает,
И дарит свет луна телам…
Я вдруг в экстазе задохнулась,
Лечу, мой крик в ушах звенит, —
От потрясения я проснулась,
А рядом муж лежит, храпит.
Все наши мужчины – они, словно птицы,
И каждый по своему в жизни гнездится.
Мужчина – Сова – по ночам смотрит скачки.
Мужчина – Сорока – имеет заначки.
Мужчина – Орел – ревность, молнии, громы.
Мужчина – Синица – все тащит из дома.
Мужчина – Снегирь – нет красивее фрака,
Но он – перелетная птица, однако.
Воробышек – дома зимою и летом.
Петух — ..(извините, сейчас не об этом).
Вам Дятел наладит домашний уют –
Соседям всем сразу – хана и капут.
За Голубем нужен особый уход
Воркует лирично, но всюду помет.
Мужчина – Кукушка – беспечен, как ветер,
Жена – однодневка, пристроены дети.
Мужчина – Колибри – с цветка на цветок,
Лишь сладкое любит его хоботок.
Пингвин – интересная, в общем- то, птица,
Игрив, но все время чего-то боится,
А Лебедь всю жизнь верность в сердце несет,
Прекрасен его белокрылый полет.
Какие ж вы разные, наши мужчины,
Но вас не любить – нет серьезной причины…
Всё это началось когда
Прасковья чем-то захворала.
И в общем, так себе беда…
В больницу всё же с ней попала.
Ворчит она не по злобе ,
Сначала печень ей лечили,
Потом пристали к голове
И… сразу наголо обрили.
И так лишь косточки торчат,
За жизнь мясца не нарастила.
Пугают бабушкой внучат…
А тут ещё и волос сбрила.
Уж скоро девяносто лет,
Всю жизнь была и есть худая,
Таким отец был, да и дед,
Ну… конституция такая.
Сидит, укутана в халат,
Скорей домой попасть мечтает,
Но доктора пока молчат,
И как лечить её решают.
Вокруг убого, срам один,
Больных полно, а что поделать?
На две кабинки лишь сортир…
Попеременно надо бегать.
Темнеет быстро в ноябре,
В палатах рано засыпают.
Когда так выспишься, и где?
Иные впрок тут отдыхают…
Уж время за полночь давно,
Нужда Прасковью разбудила,
Найти пытается бельё…
Темно вокруг, почти могила…
Потребность жутко торопит,
Нет время рыскать за халатом,
И шут с ним! Голая бежит,
Сортир то в-о-о-н, далековато.
Заметить надо, что больных
Мужчин и женщин рядом клали,-
Нет мест!.. И бедных, чуть живых,
Тут лишь бы как сортировали.
Когда за полночь, кто ж не спит?-
Старушка трезво рассудила.
Коль так, плевать на голый вид!
Лишь бы кого не разбудила.
Но в этот час, присев орлом,
Страдал запором что есть мочи
В кабинке бедный агроном,
Дверь приоткрыв в кромешной ночи.
Вдруг за дверями встала тень,
Мужчина ужасом налился –
Не уж то!.. Боже! Верь не верь,
Вниз соскользнув, чуть не разбился…
На вид – скелет на двух ногах,
Хоть простодушна и добра,
Внушала ужас, дикий страх,
Когда навстречу вам брела.
Болезнь оставила б и вас,
Медвежьим ужасом сменившись!..
Не до запора в этот час, —
Дрожал в кабинке, в дверь вцепившись.
Прасковья и не поняла,
Что агронома «излечила».
Замёрзла страшно, чуть жива,
К себе в палату семенила.
Ну а поскольку впопыхах,
Да и потёмки в коридоре,
Ошиблась дверью в трёх шагах,
И убедилась в этом… вскоре.
Макарыч тоже плохо спал,
Пронзил радикулит в постели,
Всю ночь тихонечко стонал,
И шевелился еле-еле.
В томлении приоткрыл глаза…
Вдруг страх от боли вмиг избавил,-
Пришла за ним, одним сюда!..
Смерть ночью лысая и злая!..
Худоба, жутко вспоминать,
На койку рядом с ним садится,
Под одеяло, так сказать,
Забраться хочет!.. И ложится!..
Холодная , как чистый лёд,
Да норовит прижаться ближе…
Как вскочит он, как заорёт
Спасите! Господи, прости же!..
Куда пропал радикулит? –
На утро долго удивлялись.
Прошёл в мгновенье! Не болит…
В больнице по углам смеялись.
И агроном совсем другой…
Уже на выписку собрался,
Смеялся нервно над собой,
То странно как-то ухмылялся.
Хотели бабку отругать,
Что разгулялась без халата.
Но двух больных смогла поднять…
Быть может, и не виновата.
