Одесса. Парк.
— Девушка, можно с вами познакомиться?
— Откуда я таки знаю, можно вам или нельзя? Спросите у своей мамы…
— Здравствуйте, это молодёжное радио?
— Да…
— И сейчас меня таки все слышат? И в магазинах и на рынках?
— Да, вы в прямом эфире, вас слышат и в магазинах и на рынках, говорите.
— Хорошо. Моня, молоко не покупай, бабушка уже купила!
— Абрамчик, у нас сегодня годовщина свадьбы, давай курочку зарежем!
— А курицу-то за что? Познакомил-то нас Беня…
Еврейское кладбище. В самом центре за очень красивой оградой стоят три красивых памятника. На одном написано: — «Здесь покоится самый известный наперсточник Семен Либерзон». На другом: — «Или здесь», на третьем — «А может здесь».
Чтобы вывести из Египта 45 тысяч российских туристов, туда из Биробиджана направлен учитель географии Моисей Абрамович Рабинович.
Тёща говорит зятю:
— Сёма, настроение твоей жены должно быть таким, чтобы ей в ванной хотелось петь.
— Я дико извиняюсь, мама, каких ещё таких Петь?
— Лева, я восхищен вашими чувствами! Вы с Софой вместе живете уже 30 лет и, тем не менее, гуляя по городу, всегда держитесь за руку!
— Сема, если я ее отпущу, она обязательно что-нибудь купит.
Отец — дочери: «Сарочка, ты шо, таки хочешь выйти замуж за футболиста Сёму? И думать не смей позорить своих родителей!..» Тем не менее отец пошёл с дочерью на матч «Черноморца», за который выступал её избранник, и в перерыве говорит ей: «Ладно, выходи за него замуж, судя по первому тайму, Сёма не футболист».
В Бруклине на Брайтон-бич один оборотистый одесский еврей открыл небольшой дешевый ресторанчик для только что приехавших эмигрантов. Первые посетители были поражены расторопным официантом китайцем, который бойко изъяснялся на иврите. Хозяина спросили: «Откуда у вас китаец, говорящий на чистом иврите?»
— «Это мы его научили, — сказал хозяин, но только не говорите ему, он думает, что это английский».
Приходит еврей к раввину и говорит:
— Вы знаете, что я набожный человек. Молитвы читаю, все заветы исполняю. Даже дома в кипе хожу. Но вот сейчас, в новогодние дни, хочется нам с семьей свечи зажечь.
— Зажгите, отвечает раввин.
— Но чтобы свечи на елке. Можно ли мне елку поставить?
— Никак нельзя. Запрещено это по нашим законам, божеским и человеческим.
— Как же так, ребе? Шел я вчера вечером, заглянул к вам в окошко… а там елка сверкает огнями. Какая же разница? Почему вам можно, а мне нельзя?
— Разница большая, отвечает ребе, я ни у кого разрешения не спрашивал.
Известный раввин оказался на званом обеде за одним столом с англосаксом, весьма гордившимся своим происхождением.
«Один из моих предков, между прочим, заметил потомок первых переселенцев, подписал Декларацию Независимости!»
— «Надо же, заметил раввин, а один из моих предков подписал Десять Заповедей!»
Урок математики в одесской школе.
Учитель:
— Сколько будет дважды два?
Отличник с первой парты:
— А мы покупаем или продаём?
К ортодоксальному еврею приходит сын.
— Папа, я нашел себе невесту. Разреши мне жениться.
— Фамилия невесты?
— Иванова.
— Нет.
Через некоторое время:
— Папа, я нашел другую невесту.
— Фамилия?
— Смит.
— Нет.
Ещё через некоторое время:
— Как фамилия невесты?
— Голдберг.
— Отлично, сын. Женись. А зовут её как?
— Вупи…
Раввин и католический священник спорят о том, какая религия в большей степени способствует прогрессу человечества.
— При всем моем уважении к иудаизму, — говорит священник, — мы, христиане, всегда идем в авангарде научных и технических достижений.
— Из чего это следует? — спрашивает раввин.
— Знаете ли вы, что при раскопках катакомб, в которых первые христиане прятались от преследовавших их римлян, на глубине двух футов археологи обнаружили медный провод. Из этого следует, что уже две тысячи лет назад христиане изобрели телеграф!
— Допустим, что это так, а теперь послушайте, что я вам скажу. Вы, конечно, слышали о знаменитых свитках Мертвого моря? Так вот, когда археологи их раскапывали, они углубились в землю на целых тридцать футов, но никаких проводов там не обнаружили!
— И что же вы хотите этим сказать?
— Это значит, что ещё задолго до возникновения христианства иудеи пользовались беспроводной связью!
Попал раввин на тот свет. Дождался Страшного Суда.
Подходит к нему Ангел, и ставит его в конец длиннющей очереди: мол, надо разобраться, как положено.
Тут появляется какой-то волосатый мужик, живот вываливается из шортов, золотая цепь на шее в палец толщиной…
Ангел бежит и услужливо проводит того прямо к дверям рая.
Тут раввин хватает ангела за рукав:
— Кто этот праведник?
— Водитель маршрутного такси из Хайфы.
— Как же так?! Я всю жизнь молился, читал детям Тору, а он – жрал фалафель, пил пиво … За что такая несправедливость?
— Когда ты учил детей Торе, они засыпали от скуки, а когда он вел свой микроавтобус – все пассажиры молились!
Было видно, что резюме Яше помогала писать бабушка, так как в графе «Недостатки» было написано «Плохо кушает».
В ресторане:
— Господин Фельдман, что пьет ваша супруга?
— Вообще-то, мою кровь, но сегодня – шампанское.
Самуил Яковлевич возвратился домой из командировки. На вокзале он взял такси, а когда доехал до дома, то попросил таксиста подняться с ним и стать свидетелем — мол, он подозревает, что жена ему изменяет. Таксист сказал, что готов засвидетельствовать все, что угодно. Они поднимаются, муж бросается в спальню, срывает одеяло, а там действительно его жена с любовником. Он выхватывает пистолет и хочет застрелить любовника, но тут жена начинает истерично кричать:
— Нет, не делай этого! Я тебя обманывала: я не получила наследство от своей тети! Это все он нам оплачивает: дом, машину, катер, обучение наших детей, да и все наши крупные расходы — тоже оплачивал он! Не убивай его!
Самуил Яковлевич опускает пистолет и в растерянности обращается к таксисту:
— Ну, и что мне, как вы считаете, теперь делать?
— Накройте его одеялом, — советует таксист, — не дай Б-г, простудится.
Какая группа населения постоянно нарушает закон о кашруте?
— Дети. Они едят мясо молочными зубами.
— Мойше, я слышал, твой дядя сошёл с ума и подарил тебе 10 тысяч долларов?
— Бывает и такое, иначе как ещё это объяснить.
— Одолжи тогда мне на месяц тысячу.
— Изя, у тебя что-то со слухом? С ума сошёл мой дядя, а не я!
